В парижском отеле Royal Monceau Елену, кажется, знают все. Когда она появляется в вестибюле с дочкой на руках, все бросаются к ней, чтобы принести хоть какую-нибудь пользу. Например, что-нибудь подать. Вдруг и неожиданно строгие французские дамы с рецепции оборачиваются исконно нашими горничными и коридорными и вспоминают о том, что вообще-то с детства их язык — русский.
В Москве, наверно, больше внимания досталось бы Александру Лебедеву. Мужа Перминовой называют «олигархом» и «форбсом», на что человек, владеющий авиакомпаниями, английскими газетами, ресторанами в Лондоне и в Крыму, а также картошкой в Тульской области, обычно обижается и произносит нечто вроде «дурацкий список Forbes». Ему неохота быть в дурацком списке.
Но в Париже моложавый олигарх на фоне супруги остался совершенно незамеченным, и один я оценил его отличную форму, упругую походку, крепкие ноги в черных джинсах и короткую стрижку. Не тридцать, конечно, но пятьдесят шесть точно не дашь. И правильно, нельзя, я считаю, расслабляться счастливому мужу одной из самых знаменитых русских красавиц.
- Да, ему пятьдесят шесть, — говорит Елена. — А мне тридцать будет через несколько месяцев. Но какие могут быть преграды, если люди друг друга любят? Мы вместе уже одиннадцать лет.
У других, бывает, меньше времени пройдет и все стихает. А у нас наоборот! Вот Восьмого марта Саша вызвался со мной полететь, провести весь день вместе. И малышку нашу взяли с собой.
Александр Лебедев со своей прекрасной Еленой занимают президентский сюит. Три с лишним сотни метров, три спальни, огромная столовая, спортивный зал и даже собственный кинотеатр. Двадцать пять тысяч евро за ночь — и он ваш.
- Это был приятный сюрприз, — взмахивает рукой Пермино- ва. — Комплимент от отеля. Я — амбассадор Royal Monceau, чему, конечно, очень рада.
Закон, что чем ты богаче и известнее, тем меньше тебе приходится платить, звучит парадоксально, а работает на все сто.
Но вот вам еще одно доказательство Лениного рейтинга в мире моды, который теперь измеряется безо всякого Центризбиркома: количеством фолловеров в инстаграме.
Нынешняя цифра — миллион сто человек. Чуть ли не сто двадцать дивизий, готовых идти вслед за Еленой. Такой женщине не только президентский — королевский номер отдашь. Конечно, если заглянуть этим дивизиям в душу, то увидишь не только поклонников, но и зоилов (которые связаны с Еленой ненавистью сильнее любви) и паразитов, которые бесстыдно рекламируют в Лениной тени то диеты, то виагры. Но тем не менее это огромный капитал, ничуть не меньше лебедевского.
Фотографы набрасываются на нее перед показами, выспрашивая, что это такое замечательное на ней надето, поэтому модные бренды с благодарностью шлют ей наряды на выход. На нашу
встречу она пришла в кожаной куртке Fendi из будущей коллекции, и на серии парижских фото верная куртка делит с ней первый ряд инстаграма.
Вы скажете, что это несправедливо. Неправда, посмотрите на фотографии. У Перминовой славное дело и настоящее призвание — украшать нашу жизнь. Красоваться перед камерами — работа, как ни трудно в это поверить. Художник пишет картины, красавица украшает себя. Художникам мы рукоплещем. На красавиц мы шипим. Вот это как раз несправедливо. Я бы ее скорее благодарил. Чему завидовать? Тому, что девочка из Сибири устроила себе такую жизнь, — с домами в Москве и Лондоне, с замком во Франции и виллой в Италии? Но знала Елена и другие времена, и самые неприятные моменты в своей жизни никогда не скрывала. За год до совершеннолетия попала в скверную историю. Ее подставили — могла сесть в тюрьму за наркотики (спасибо тогдашнему приятелю), и не села — спасибо нынешнему мужу. Когда Лену хотят побольнее укусить, тут же вытаскивают прошлое. А я хорошо помню эти годы. Случившееся с ней тогда не было чем-то исключительным, клубная жизнь вся шла под кайфом, человек, который не нюхал и не глотал колеса, выглядел унылым трезвенником на Октобер- фесте. Ей просто не повезло — сначала, зато повезло — потом.
Не зря она называет Лебедева «своим добрым ангелом».
Их связывают не только одиннадцать лет жизни, но и трое детей, о которых Перминова готова говорить часами. Она рассказывает, как мечтали о девочке и как радовались Арише, которой сейчас два года. И как довольны были появлением сестрички шестилетний Никита и четырехлетний Егор. Она даже показывает мне ролик из своего инстаграма, где дети втроем смотрят мультфильм и мальчик галантно помогает девочке разуться.
- Ариша живет в отдельной комнате, а мальчишки вместе.
Но ложатся спать все одновременно — у них режим одинаковый. Ариша хочет, чтобы я с ней побыла, погладила ее, искупала, книжку почитала. И Никита с Егором то же самое: «Мама, ты с ней была вчера! Ну давай, ты сегодня с нами!» Я иногда думаю: почему
у меня не шесть рук?
Она сама возит мальчиков утром в школу, послабления дает себе только после ночных рейсов («Прилетаешь в Шереметьево в два, в семь встать трудно») и делает с ними уроки. Сплавить это занятие некому. Английский в доме знают двое — Елена и Александр, Лене достается больше, понятно.
- У них график очень сложный, один спорт, другой спорт. Борьба, плавание, даже в воскресенье шахматы. Приходят и плачут: «Мамочка, мне бы хоть час поиграть». Куда поиграть, когда надо делать домашнее задание? И когда я вижу, что все, конец, они так устали, что даже не понимают, что я им читаю, что у них прошу — у меня сердце кровью обливается. Я понимаю, что надо сделать это несчастное задание, и говорю: «Давай я!» Пишу коряво, под детский почерк, лишь бы выручить.
Время для себя? Спортивный зал! Елена рассказывает, что к спорту ее приучил муж. Не то чтобы гнал на занятия, а ободрял личным примером. Сейчас она не может представить себе жизни без пилатеса и выкладывает для желающих ролики со своими занятиями и разными пассами, которые производит своими изумительной длины ногами. Такого я не видел со времен победы женской сборной СССР по художественной гимнастике.
Старший сын два года назад был отправлен на джиу-джитсу. Недавно взял третье место на соревнованиях. «Вы не представляете, как он сражался. Он у меня мягкий мальчик, добрый, а тут с огнем в глазах нацелился — только победа! Никогда не думала, что я такой ярый болельщик. Слышу, как тренер подсказывает: «Никитос, придуши!» Меня всю трясет, я кричу во весь голос: «Ни- китос! Души! Души!» И чувствую на себе испепеляющий взгляд. Прямо спиной чувствую. Оборачиваюсь — родители другого мальчика. Я: «Ой, простите, пожалуйста!» Они кивают. Ничего, ничего, типа, нормально.
Родители Перминовой следят за внуками. Отец издалека (он живет в Кемерово, но созванивается с дочкой по несколько раз в день), мама — из Москвы. Она же остается с детьми в ситуациях, когда Лене надо куда-то ехать. Перминова старается ограничить свои броски по делам двумя-тремя днями, чтобы не оставлять их надолго, но если приходится, мама, конечно, спасает. Например сейчас она с мальчиками в Москве — Егор приболел, а Никита в школе. Арина — с мамой и папой в Париже. «Они так просили: «Ну хоть папу-то нам оставьте!..»
С Еленой здесь, кроме мужа и няньки, сестра Александра.
- Саша — мой самый главный человек, близкий друг и супервизажист. Сестричка моя старшая.
- Она вас строила в детстве?
- Строила, конечно. Она куда-нибудь уходила — ей было уже четырнадцать. Куда? На городскую дискотеку. А меня почему не берут? Мне десять. Я считала, что я уже взрослая. И понятно, мы и ругались, и дрались, и что только ни делали. Но и тогда, и теперь жить друг без друга не можем.
Я спрашиваю, как же они все вместе путешествуют и сколько багажа, наверное, приходится с собой возить.
- Ничего подобного, — возражает Лена, — у нас жесткие правила насчет чемоданов. У мальчиков один на двоих, не больше.
У Ариши, пока была маленькая и ей были нужны всякие стерилизаторы, одеяла, игрушки, был свой. Ну а я — не важно, куда лечу и на сколько, — везу только один чемодан. Я привыкла, меня муж вышколил: он ненавидит вещизм. Тем более, мне много не надо.
Я приезжаю, мне все присылают.
Сегодня как раз вечеринка у Lancome, по агентурным сведениям там нужен красный наряд.
- Мой агент сейчас выбирает по брендам что-нибудь красное, — говорит Перминова.
Вечером ее будут фотографировать в красном, и снова, назло всем, полетят лайки и сердечки. Они радуют, конечно, но важны не сами по себе. Важнее то, что они помогают Лене делать дело.
Дело — аукцион непосредственно в инстаграме, который оплачивает лечение детей. Название @sos_by_lenaperminova помог выбрать Лебедев, а сигналы SOS приходят отовсюду, где говорят по-русски и где болеют дети. Понятно, что нет здесь благодарного миллиона фолловеров, зато аукцион приносит деньги во благо детей.
- За год собрали больше полутора миллионов долларов, помогли ровно пятидесяти одному ребенку.
Вместе с мужем они и до этого давали деньги на благотворительность, покупали лоты на аукционах, ходили на балы, «но не было ощущения, что я делаю то, что должна. Потом я познакомилась в сети с известным волонтером Машей Кравченко, которая ищет средства для лечения, собирает документы, устраивает детей в больницы, этим и живет с утра до вечера».
Елена предложила свой вариант. Как он работает?
- Я обращаюсь к известному лицу или бренду, которые мне очень близки по духу, договариваюсь, записываю видео. Есть такой вот ребенок, ему очень нужна наша помощь. Ради спасения конкретного ребенка мы выставляем уникальные лоты: это и вещи из новых коллекций, которые появятся в продаже только через полгода, и редчайшие образцы из архивов модных Домов.
И главное — неповторимый опыт, эмоции. На нашем аукционе можно было выиграть, например, право пойти на дефиле вместе с Мирандой Керр. Или с Натальей Водяновой. Или вот СЫоё предоставили нам приглашение на показ. Мы продали его за двадцать две тысячи долларов. За него сражалась и другая женщина, которая проиграла доли секунды. Когда команда СЫоё узнала об этом, они подарили нам еще одно место — мы за один день собрали сорок четыре тысячи долларов. Пожалуй, это первый в истории инстаграма аукцион с такого уровня charity-лотами. Я безумно благодарна брендам и людям, которые так щедро и быстро отзываются на мою инициативу. Мы обязательно проверяем, чтобы человек, который что-то покупает, перечислил деньги. Как только он перечисляет, я в течение суток должна эту вещь, например из Парижа, красиво запаковать и отправить. У нас было около ста семидесяти лотов за три недели — я каждый вечер все паковала сама. Старалась, чтобы это все было красиво, достойно.
Но самая болезненная часть работы — выбрать адресата. Ужасная ответственность. Как определить, кто будет жить, а кто нет? Настоящий «Выбор Софи».
- Мы обязательно проверяем информацию. Что ребенок
и вправду существует, что родители у него адекватные, болезнь реальная, верно поставлен диагноз, правильно подобрана клиника, нормальный доктор и не завышенная цена. И еще понять, что ему в принципе можно помочь. Потому что, как бы ужасно это ни звучало, мы не можем собирать деньги на безнадежные случаи.
Лена вспоминает момент, когда одна из девочек умерла в день перед операцией.
- Все было готово, собрали средства, сделали визу, привезли ее в больницу — и накануне отказала почка. Мы с Сашей и с детьми были тогда на Кипре, я круглые сутки рыдала, ни о чем думать не могла.
Знаю многих, кто немедленно бросил бы такую работу, наплевав на лайки. Три своих удавшихся ребенка, три кесаревых сечения у всемосковского акушера Марка Курцера. Куча ответственности перед ними. Зачем взваливать на себя судьбы чужих мальчиков и девочек?
- Я думала об этом и решила, что есть более серьезные вещи, чем мое хорошее настроение. Когда ты кормишь ребенка грудью, то встаешь в три часа ночи и просто делаешь это. Беспрекословно встаешь и идешь. Раньше я думала, что могу так поступать только ради своих детей, а теперь понимаю, что реально помочь и другим. Важно только успеть. Алексей Тарханов («Ъ»)