Мы сидим на кухне у Маргариты Борисовны и пьём чай. Глаша, испробовавшая все активные способы выманивания еды и получившая в итоге и печенье, и шоколад, и колбасу, понимает, что лаяньем, прыганьем, сидением «сусликом» на задних лапах ничего уже не добиться, прибегает к своему последнему пассивному выманиваю угощенья с нашего стола. Она поворачивается задом к нам, как бы собираясь уходить, оборачивается, бросая полный печали и укора взгляд, видит, что совесть в нас не проснулась и мы не спешим угостить её чем-нибудь, опускает голову, с немым укором смотрит исподлобья, отворачивается, делает ещё пару шагов, ложится, оставаясь к нам задом, кладёт голову на лапы и замирает.
— Посмотрите только на неё! Разве может моё сердце это выдержать? Она меня шантажирует! А я поддаюсь на шантаж. Должна вам сказать, Катя, голодная смерть нам с ней не грозит. Если наступят совсем чёрные дни, я возьму её и пойду по вагонам метро. Мне и говорить ничего не надо будет. Просто молча пойдём, а эта вымогательница будет бросать на пассажиров взгляды, полные немых укоров, и мы озолотимся. Если у человека есть хотя бы зачатки совести, он снимет и отдаст последнюю рубашку. Мне Римка Аверьянова говорит: «У тебя глупая собака. Она ни одной команды не знает». Ха! Глупая! Зачем ей знать команды, если она их всё равно не собирается выполнять? Она поступила проще: обучила меня всем командам, и я их беспрекословно выполняю. И это — глупая собака? Вот сейчас мне дана команда: «открой холодильник, возьми сыр и дай мне», которую я точно и последовательно исполню. Можете проследить.
Рита подходит к холодильнику, открывает его, берёт сыр. Лежащая к нам задом и потому ничего не видящая, но прекрасно всё слышащая собака приподнимает уши, сама оставаясь неподвижной. Рита отрезает кусочек сыра:
— На, подавись, нахалка, — она подходит к продолжающей лежать собаке и кладёт перед ней сыр. Та берёт его и медленно уходит в комнату. — Видали нахалку? Она мне одолжение делает! Ну и плевать на тебя, толстей. Нас с тобой скоро доктор принимать не будет. Он мне сказал: «Что вы делаете с собакой? Она уже вдвое толще положенного. Ей срочно нужно худеть. Больше двигайтесь (это он и на мою комплекцию намекает), не перекармливайте её». Говорю ему, что она всё время просит есть. А он: «Ну она — животное, а вы-то — разумное существо, должны знать, как себя вести». Разумное! Очень я сомневаюсь в последнее время, что я — разумное существо. Человек рождается с определённым количеством клеток головного мозга, и они начинают отмирать у него с момента рождения. Представляете, сколько их у меня уже отмерло за мои 70 лет? А на те немногие, что ещё остались, активно воздействуют всякие сумасшедшие, и я начинаю действительно чувствовать себя членом их команды.
В дверях появляется вальяжно шагающая и повиливающая хвостом Глаша, справившаяся с сыром.
— Гляньте на неё, явилась, вновь готова к общению с нами, не сердится больше. В ноги тебе за это поклониться? — при этих словах и попытке сымитировать поклон Рита уронила на пол кусочек сыра. Собака моментально с вальяжного шага перешла на галоп, но хозяйка успела схватить сыр на мгновенье раньше. Пытаясь выхватить казавшуюся столь близкой добычу, Глаша прыгает на Риту, чуть не укусив за руку.
— Э! Э! Вы посмотрите! Руку оттяпать готова! Дрянь ты такая! Да это же дающая тебе рука, твоя кормилица! Видели вы когда-нибудь нечто подобное? Думаю, что моя собака имеет какое-нибудь цыганское прошлое: или цыгане выводили эту породу для своих нужд, или просто предки моей воспитывались в таборе. Ничего ты больше не получишь! Всё! — Рита демонстративно кладёт поднятый с пола сыр себе в рот. — Должна вам сказать, Катя, когда я первый раз, придя после университета в лабораторию, увидела, как наш завлаб, между прочим, профессор, поднял с полу упавшую колбаcу и съел, меня передёрнуло. Он увидел мою реакцию и говорит:
— Ритуля, вы биолог и должны бы знать, что вирусы и микробы в окружающей среде абсолютно одинаковы, что на полу, что на столе. И не нужно жеманиться. Пройдёт совсем немного времени, и вы сами, не моргнув глазом, будете преспокойненько кушать с пола.
Прошло ещё меньше времени, чем он предполагал, как я начала это делать.
Из рассказа Екатерины Симиной