Я думала только об одном: что со мной не так? Почему все вокруг рожа­ют, а я какая-то косая и кривая? Если бы я тогдашняя была такая же умная, как теперешняя, то бегом побежала бы к людям, специально обученным про­тивостоять таким внутренним голосам. Но в середине девяностых хороших пси­хологов было еще крайне мало, а я их не знала. И месяцы пережевывала вну­три себя эту ужасную жвачку: я не такая, как надо, я испорченная, я пустышка. Ес­ли бы мне в этот момент кто-то сказал — как вот давеча в фейсбуке одна… кхм… знаменитость высказалась: что ты, мол, там убиваешься над своей оплодотво­ренной яйцеклеткой, — я не сдержалась бы и вцепилась в рожу.

Грамотный подход к выбору мебели на кухню – это залог будущего комортного пребывания в данной части квартиры. Вот тут подробно разобраны нюансы выбора кухонной мебели, которые помогут избежать трудностей при будущей покупке.

Слава богу, в фБ перед глазами только фото профиля, в него и не плюнешь даже, только мони­тор потом вытирать. Оплодотворенная яйцеклетка становится человеком в ту минуту, как ты узнаешь про ее суще­ствование. С того момента, как доктор или две полоски сообщают тебе, что ты беременна, в голове возникает вся ваша будущая жизнь, включая внуков или Ок- сфорд-Кембридж с Нобелевкой в при­дачу — к чему у кого душа больше лежит. Даже если ты настойчиво запрещаешь себе строить планы — строится сразу громадье. Ты не просто ищешь место для детской кроватки или находишь себя застывшей перед развалом с распашон­ками и носочками, которые тебе едва на большой палец налезут. Ты ищешь место для этого нового человека у себя в душе.

Уже боишься за него. Боишься за себя — получится у меня стать хорошей мамой? Как я справлюсь? И ты четко знаешь — внутри тебя маленький человечек, а не спарившиеся клетки, плавающие в пита­тельном растворе. И ты уже за него отве­чаешь — как же не убиваться-то?

Тем временем врач-консультант взял­ся за меня крепко: за несколько после­дующих месяцев я сдала, наверное, все мыслимые анализы. Он — гематолог по образованию — подозревал у меня вол­чанку или что-то другое аутоиммунное (не смейтесь, доктора Хауса тогда еще в планах не было), но ничего не нашел. Сто пятьдесят обследований показыва­ли только одно: я категорически здорова. Дальше, по моей, разумеется, инициати­ве, были какие-то гадалки, иголки, аку­пунктуры и массажи — без особой веры и осознания. Но я до сих пор считаю, что от них была польза: они отвлекали, соз­давали «правильный» фон — типа я со­бой занимаюсь. Я делаю все, что нужно. А значит — третий раз со мной такого не случится.

Хорошо из всей этой череды я пом­ню только тибетского ламу. Он приез­жал в Москву из своих дальних краев всего на месяц раз в году На прием к не­му стояла бешеная очередь, и я приме­нила все известные мне способы, чтобы в нее протыриться, по-другому и не ска­жешь. Бесстрастный азиат взял меня за руку, минут пять слушал пульс, с по­трясающей точностью рассказал мне обо мне и через три недели прислал из Улан-Удэ какой-то порошок, гаже кото­рого я в жизни ничего не пробовала.

Его нужно было развести горячей во­дой и выпить за пять приемов. Похоже было на тухлую лягушку. Я себе сказа­ла: я же приправляю все, что ни попадя, тайским рыбным соусом, и мне вкусно?

А соус как раз сделан из тухлой — ну, хо­рошо, ферментированной, рыбы. Давай, Марьяша, вперед. Такой силы средство не может не помочь.

ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ

Через год я забеременела третий раз. Помню, как стою рядом с дверью в ту­алет, держу тест с двумя полосками и реву от страха. А растерянный муж говорит мне: «Ну раз ты так расстраива­ешься, давай сделаем аборт…» Как я его не убила, не знаю.

Следующие восемь месяцев я боль­шей частью провела в роддоме на со­хранении. Врач-консультант не хотел «упустить» меня еще раз и предпо­читал держать поближе, надолго до­мой не выписывая. Про эту часть своей жизни я легко могу написать толстую книгу. Во-первых, в гинекологическом отделении роддома царит удивитель­но интересная жизнь. Статью в журнал я про нее точно написала, она называ­лась «Письма из роддома» или как-то так. Какие типажи! Какие судьбы! Хотела было сказать, что про это сериалы на­до снимать — но, кажется, эта идея уже кому-то с Первого канала давно пришла в голову. Палата у меня по-прежнему была блатная, отдельная, и жизнь я се­бе там обустроила неплохую. Кормили только ужасно, но я быстро привыкла и с тех пор люблю эрзац-кофе из цико­рия. Сидела писала статьи, слушала му­зыку. Прочитала тонну книг (как хоро­шо, что еще не было интернета, а то так бы и просидела восемь месяцев в фейс­буке). Испытала пару галлюциноген­ных эффектов от сочетания каких-то ле­карств (кстати, на большинстве из того, что нам поголовно прописывали в род­доме, стоял гриф «не рекомендуется для беременных»). Выяснила, что в моем мозгу центр, отвечающий за токсикоз, и участок, управляющий снами, суще­ственно совпадают, — поэтому либо не тошнить и видеть тысячу снов за ночь, либо извините (выбрала извините). Зано­во выучила «Медного всадника» и «Ле­тучий корабль». Продала одну маши­ну — ту «вольво» из Голландии — и купила другую, ярко-лимонную «ауди». Ярко-ли­монная вызывала у меня такой восторг!

Я даже не слушала крики врача-кон- сультанта, что мне категорически нель­зя водить. Помню, у меня была люби­мая американская книга What to Expect when You Are Expecting — четкая и ясная понедельная инструкция по использо­ванию организма в течение девяти ме­сяцев. Я в ней долго искала какую-либо информацию о беременности и вожде­нии. Нашла: «Если у вас начались схват­ки, не нужно даже пытаться сесть за руль и ехать в роддом самостоятельно». Ага, сказала я себе и перестала водить толь­ко на 36-й неделе.

Не знаю уж, помог мне тибетский порошок, или таблетки-уколы, или ве­ра в себя, или просто жизнь так сложи­лась — но 27 ноября 1998 года я родила дочь Александру.

НАЧИНАТЬ ЖИТЬ СНАЧАЛА

Я не знаю, как переносят потерю ре­бенка на первых неделях те, кто бере­менности боялся или не хотел. Может быть, радуются? Говорят — видите, что Бог ни делает, все к лучшему? Может, печалятся и винят себя? Впрочем, чест­но говоря, я вообще не знаю, как та­кое переносят другие женщины, никто не любит делиться этими чувствами -слишком больно. Но я знаю несколько примеров многолетней борьбы с зами­рающими беременностями — и все они в результате приводили к победе, хотя и разными путями. Одна девушка «чи­стила кровь» — стала на два года вега- ном, практиковала аюрведу. Другая за­нялась йогой и всю свою беременность снимала тонус дыхательными упраж­нениями. Третья села на гормональные препараты. Четвертая отчаялась ро­дить сама и взяла приемного малыша — а через полгода осознала, что она уже на 19-й неделе и у нее все отлично (по­лучились дети с разницей меньше года, вызывающие до сих пор кучу вопросов от тех, кто не в курсе).

У нас в обществе совершенно не при­нято обсуждать подобные проблемы. Только близкие подруги — да и то не всег­да — знают, сколько у тебя было выкиды­шей, сколько раз беременность разви­валась и замирала. Болеть у нас стыдно до сих пор, как-то не по-комсомольски, что ли. А не мочь родить — еще стыднее. Ведь главное предназначение женщины какое? Правильно, принести потомство. Типа наши прабабки в поле по пятна­дцать детей рожали, а ты современная баба, окружена всеми благами цивили­зации — и что? Но если ребенок желан­ный, будь ты самая ярая феминистка, всем мозгом понимающая, что у каж­дой конкретной женщины предназначе­ние может быть каким угодно, все равно с тобой случается именно это: замирает не только твоя беременность. Замира­ешь ты вся. Умираешь вместе с детены­шем. И — в отличие от детеныша — вос­кресаешь. Чтобы воскреснуть, нужно пройти весь печальный путь потери. Го­ревать. Оплакивать. Говорить себе: я по­теряла ребенка, и пусть никто не смеет меня упрекнуть в моем горе. Но и бла­годарить за минуты радости — они же были! А потом начинать жить сначала.

У всех это происходит по-разному. Раз­умеется, нельзя сказать себе: вот я тут с пятого по двенадцатое поубиваюсь, а потом иду на работу и снова живу при­певаючи. Только ты сама знаешь, сколько тебе на это нужно дней, недель, меся­цев. Но если ты чувствуешь, что никак не можешь выбраться, — зови на помощь. Кому-то потребуется помощь психоте­рапевта, кому-то достаточно поддержки подруг или мамы (хочется надеяться, что поддержка отца ребенка была с самого начала). Одной справляться очень тяже­ло — и совершенно ни к чему. Верить в се­бя, просить помощи и уметь принять ее, проживать этот ужасный отрезок жизни с открытыми глазами, не терять надежду, как бы банально это ни звучало, — и в ре­зультате все получится. Точно.