Я рыдала в телефон, надеялась спасти если не совместную жизнь, то хотя бы праздник и уговорить мужа ехать с нами. А он бегал метрах в пятистах от меня, кричал, жестоко отказывался, но обнадеживающе не уходил. Я немножко мечтала о том, чтобы маршрутка не приезжала никог­да, ведь если мы с дочкой сейчас сядем туда без него, значит, все на самом деле будет кончено.

Дома впервые не было елки и бенгальских огней, зато был чудовищный бардак (последний повод для ссоры). Мы с мужем уже месяц вяло пытались жить отдель­но друг от друга, он даже вывез несколько футболок и трусов, но разве Новый год придуман не для того, чтобы с нами случалось нем­ного волшебства?

Мне было очень важно добыть волшебства. Люди вокруг сверка­ли счастьем, торопились навстре­чу фейерверкам и праздничным поцелуям, бойко трамбовались в такси. А мне хотелось лечь пря­мо на асфальт и умереть. Время шло, надежды на сказку не сбыва­лись — если не считать того, что маршрутка действительно не при­шла. Мы с дочкой впрыгнули в по­путную машину вместе с шумной тетенькой, гремящей кастрюлька­ми с салатами и голубцами. Конец года, конец старой жизни, полная безнадежность.

В жизни очень важно постоянно заботиться о своем здоровье. Для этого можно купить витамины для мужчин, которые продаются в онлайн магазинах.

Мы встретили Новый год у мамы и отчима. Тихо, без праздничного подведения итогов и бодрых пла­нов на следующие двенадцать ме­сяцев (я планировала всего лишь не опуститься на самое дно стра­даний). И без человека, который любил говорить, что готов ради меня на все, и правда — он оказал­ся готовым оставить меня рыдать в самый добрый вечер года. Я вы­пила вина, съела полтарелки кра­бового салата и неожиданно по­ехала на вечеринку к студенческой под­руге мужа (за десять лет отношений все друзья казались общими; спой­лер: зря). Никогда раньше в Новый год я не была такой нарядной, никогда столько не танце­вала и не отмечала праздник в такой шумной компании.

До этого у нас был обычай радоваться бою курантов дома, в крохотном семейном кругу. Я думала о том, что теперь у меня начинается совсем новая жизнь. Тридцать первого декабря мне будто выдали концентрирован­ного горя, оптом за несколько следующих месяцев, и сказали: «Справишься? Так даже легче — атмосфера праздника поможет». Та надрывная ночь, калейдоскоп безумия, оказалась прививкой, благодаря которой легче было вы­нести боль, которая накрыла меня после.

Потому что то, как холодно муж обошелся со мной в чудесный праздник, стало самым обидным из всего, что он сделал под конец наших отношений. Зато помогало не жалеть о решении развестись с ним.

Потому что девочка, к которой я поехала спасаться, представляла меня своим гостям не Леной, а вот таким именем: «Помните моего друга? Так вот, это его жена». Я-то, дурочка, до этого считала себя не придатком к мужу, а всамделишной под­ругой. Зато позже не довелось пла­каться той, которая втайне годами была не на моей стороне.

Потому что я узнала, что могу быть гораздо сильней, чем дума­ла. Не сломаться, не захлебнуться от обиды, а выстоять. Оказалось, что я могу радоваться празднику, даже когда рушатся столпы, на которых тогда держалась вся моя жизнь. Если бы не Новый год, я бы, наверно, уткнулась лицом в какой-нибудь угол квартиры и старалась выть потише, чтобы не разбудить и не напугать дочку.

Вместо этого я каталась ночью в такси по морозному городу. Пила вино и ела эклеры. Танцевала в белом зефирном платье, а в моих волосах поблескивало серебри­стое конфетти. Я отвлекалась на разговоры с беспечным потоком малознакомых людей. Отхватила себе настоящего веселья, несмотря ни на что.

И когда позже стало понятно, что многие друзья семьи были общими только до тех пор, пока эта семья существовала, у меня уже была закалка. Я спокойно вспомнила про подруг, которые были в моей жизни до мужа, и мы снова начали дружить взахлеб — даже лучше, чем в студенческие годы.

А новая (и, главное, в тысячу раз лучшая) жизнь началась совсем скоро. Потому что всего через че­тыре месяца я начала встречаться с мужчиной, который стал моим нынешним мужем.

И то, как тяжело я встретила год, не помешало мне потом провести его лучше, чем большинство пре­дыдущих. Я потихоньку осознала, что старые отношения, которые так горько оплакивала, были са­мым безрадостным периодом мо­ей взрослой жизни. А я ведь даже не догадывалась об этом и принимала происходящее за норму — хорошую семью с небольшими проблемами «как у всех». И в свалив­шихся на меня новых отношениях я на контрасте оказалась остро и заразительно счастлива. Настоль­ко, что мужчина, вообще-то собирав­шийся следующие годы провести в холостяцком режиме, решил, что больше всего на свете хочет, чтобы в его жизни были я и моя дочка.

И еще один шумный малыш, кото­рого он теперь каждое утро отво­зит в детский сад — после того, как доставит дочку в школу.

С тех пор я встречала Новый год и тихо, и шумно, и на улице, и на той же самой маминой кухне. И с се­мьей, и с друзьями.

Но всегда — с человеком, который, кажется, до сих пор не говорил прекрасных слов о том, что готов ради меня на все. Зато каждый день за эти почти семь лет он совершает маленький подвиг трепетной заботы. Как будто в на­граду за то, что в ту далекую пе­чальную долгую ночь я решила не сдаваться и отправилась добывать себе немножечко чуда.