Команда иностранцев сняла документальный фильм «Большой Вавилон» — про наш театр. Он напомнил им Содом и Гэморру. Это раньше каждый год 31 де­кабря мы с друзьями ходили в баню. Теперь с друзьями каждый год мы ходим на «Щел­кунчика» Григоровича по 71 500 рублей в одиннадцатый ряд партера.

Сам Большой — тоже золотая валю­та. Большой ее кусок. Я помню стройку, деньги на которую все уносила и уносила подземная река Неглинка. Гастроли, за ко­торые бились солистки ведущие с зави­дущими. Интриги за место на сцене и за место у окошка кассы, доходившие до уголовщины.

Генеральный директор Большого теат­ра — он как адмирал флота. Должность, с одной стороны, завидная, с другой — расстрельная. Все творческие скандалы связаны с властью, даже если они начина­лись в тонких душах поэтов. Туг и Анаста­сия Волочкова, тут и Николай Цискаридзе, тут и удивительные истории с руководите­лями балетной труппы. Последняя особен­но впечатляет.

— Мы именно после нее обратили вни­мание на театр, — говорит один из авторов фильма Марк Франкетти, московский кор­респондент Sunday Times. — Но для нас это была лишь отправная точка, чтобы загля­нуть за кулисы, где рядом красота и боль.

Боли и вправду сколько угодно. Руково­дителя «Большого балета» Сергея Филина облили кислотой возле собственного дома.

В бизнесе очень важны проверенные временем программы. Купить 1С в Новороссийске можно у официального представителя компании. Среди предлагаемых программ есть 1С:Бухгалтерия, 1С:Розница 8, 1С:Управление торговлей 8 и многие другие. Покупая лицензионные версии программ можно избежать многих проблем в будущем.

Мотив — не дал партию в «Лебедином озере» подруге танцовщика Павла Дмитри- ченко, ученице Николая Цискаридзе. Итог: один изуродован, другой сидит в тюрьме, третий отправлен прочь из Москвы руко­водить балетной школой в Питере — кто знает, надолго ли?

Жуткая история. Произошла она еще при прошлом генеральном директоре Анатолии Иксанове, прозванном Иксом и Бульдогом за железную хватку, — он вы­строил разрушенный стройкой театр и во­обще сделал немало хорошего. Но балет при нем бушевал: когда в руководители прочили Геннадия Янина, почту претен­дента взломали и разослали куда следует фотографии из его сугубо личной жизни. Как говорится, «завидовать будем».

Теперь у Большого другой гендиректор — бывший глава Театра Станиславского

Скоро придет новый руководи­тель балета, сменивший когда-то Мариинку на Ла Скала, — это будет свирепый восточный красавец Махар Вазиев. Но фильм сняли не про него, а про события трехлет­ней давности. Съемочная группа переживает вместе с Сергеем Фи­линым последние его дни в Боль­шом — когда, вернувшись от врачей слепым на правый глаз, он начинает делать первые ша­ги в театре, уже зная, что они последние. Во-первых, потому, что не может работать в пол­ную силу. Во-вторых, потому что с новым генеральным ди­ректором он в давней ссоре: Влади­мир Урин не простил ему уход из «Стасика» в Большой, когда для ровного счета Филин прихватил с собой его солистов. Но нельзя же уволить раненого бойца — по крайней мере, до окончания контракта. Впрочем — и это лучший момент фильма, — на вопрос, не жалеет л и он, Филин произнесет: «Когда я решил вернуться в Большой театр, я при­нял неверное решение».

Ну а театр живет своей жизнью. Опера­торы ходят по коридорам, слушают за ку­лисами треп танцовщиц: «Сегодня будем ноги менять». — «Я с удовольствием, толь­ко за!»; «Мне нравится, как Машка танцу­ет. Машка легкая, поднимать нечего, кожа да кости. Как она его за попку взяла!»

Авторам «Вавилона» крепко достанется ото всех, кто при слове «Большой» бьется в падучей от невыразимого эстетиче­ского наслаждения. Хотя мне лично все равно, кто, кого и зачем схватил за попку, если из моего кресла в зале это не очень хорошо видно. Зато меня немного смутило то, что нам показы­вают только балетных, а в Большом одних басов восемь единиц, да еще приглашенных пятнадцать. Может, дело в том, что оперные не брызга­ются кислотой? Франкетти говорит, что пытались включить и оперу,

но она никак не влезала, к тому же «за гра­ницей, конечно, имя театра больше связа­но с балетом».

— В театре слегка разочарованы тем, что история в основном крутится вокруг кон­фликта с Филиным, хотя предполагалось, что это будет взгляд на сезон Большого, — говорит начальник пресс-службы Екатери­на Новикова. — Видимо, в результате мон­тажа фокус несколько сместился. Когда Марк обратился к Большому с предложе­нием, оно не было отвергнуто. Зная та­ланты Марка и Ника, мы пошли навстре­чу, пустили везде, не препятствовали в съемках ежедневной жизни, не меша­ли увидеть то, что они пытались увидеть.

По коридорам в фильме ходит журна­лист, бывший сотрудник ВТБ и пиарщик Александр Будберг. Авторы говорят, что он появился в качестве представителя по­печительского совета, поскольку лучше знает о связи театра и политики. Но с тех пор он расстался и с должностью в банке, и с креслом в попсовете. Есть ощущение, что в фильме его слишком много и слиш­ком уверенно он говорит о проблемах и нуждах чужого театра. Франкетти, впрочем, уверил меня, что его коммента­тор не имел никакого влияния на процесс съемки, а короткую встречу с Дмитрием Медведевым, который говорит о Большом как «о нашем секретном оружии», устроил не Будберг, а его жена Наталья Тимакова, пресс-секретарь премьер-министра.

Но мне даже нравится, что посторонний Будберг так радеет за театр, что, кажется, и его сейчас попросят поменять ноги или поднять Машку. С Большим не расстаться по собственной воле, к нему тянутся фа­наты и клакеры — эти тоже появляются в фильме, чтобы похвастаться древнос-

тью знакомства, как партийным стажем в ВКП(б). А артисты что? Живут в театре, спят в театре, любовь у них тоже в театре. Заботы — восстановилось ли сухожилие, возьмут ли на гастроли, дадут ли партию или отберут — отгораживают их от мира большой вавилонской стеной.

«Не может быть театра, где работают три с лишним тысячи человек. Это уже не театр», — сердился в интервью Влади­мир Урин. Но ведь и не город еще? Хотя известна судьба Вавилона. Как пророче­ствовал Исайя, «будут обитать в нем зве­ри пустыни, и до мы наполнятся филина­ми; и страусы поселятся, и косматые бу­дут скакать там».