СТИВЕН СПИЛБЕРГ — О НОВОМ ФИЛЬМЕ «БОЛЬШОЙ И ДОБРЫЙ ВЕЛИКАН» (В ПРОКАТЕ С 30 ИЮНЯ), О СКАЗКАХ, КОТОРЫЕ ЕМУ РАССКАЗЫВАЛ РУССКИЙ ДЕДУШКА, И О ТОМ, КАК ХОТЕЛ ПОЗВАТЬ НА СЪЕМКИ САМУ КОРОЛЕВУ БРИТАНИИ!

По сути, это моя третья встре­ча со Стивеном Спилбергом, но каждый раз я нервничаю до полуобморочного состоя­ния. Во время первого ин­тервью мы говорили втроем: с нами был любимец Амери­ки Том Хэнкс. Но… я с тру­дом могла оторвать взгляд от ног Стивена Спилберга: на нем были разные носки, совсем как у детей суеверных родителей (по примете непарные носки носят от сглаза).

Вторая встреча произошла в темном кинотеатре на премьере фильма, где его друг — режиссер, а мой друг — продюсер. И вот она, третья встреча, и ее место изменить нельзя: снова отель Ritz Carlton в Нью-Йорке, окна которого бесстыдно глядят на Централь­ный парк. Нервно переминаясь с ноги на ногу и скручивая лист с вопросами перед встречей с самым влиятельным чело­веком кинематографа, я сверяю факты: ему 69, дома пылят­ся три статуэтки «Оскар», за плечами «Челюсти», «Индиана Джонс» и «Парк юрского периода», плюс шестеро детей, трое внуков, крестницы Дрю Бэрримор и Гвинет Пэлтроу. В вооб­ражении многих Спилберг ассоциируется с той самой магией кино, он знает, как рассмешить (помните его камео в «Пол: Секретный материальчик»?), и знает, как растрогать до глуби­ны души («Список Шиндлера» чего только стоит). Он спо­собен на широкие жесты — например, привезти Уилла Сми­та в Хэмптонс на собственном вертолете. А еще то и дело умудряется находить таланты там, где их никто не ищет. Так случилось и с очередной картиной Спилберга: сразу два но­вых дарования, с которыми зрителям удастся познакомить­ся, — девятилетняя Руби Барнхилл и 56-летний Марк Райлэнс. Несмотря на разницу в возрасте, для них обоих большая ка­рьера в Голливуде только начинается, ну а зная «легкую» руку Стивена Спилберга, в успехе сомневаться не приходится. Стивен, в прошлый раз мы с вами встречались по поводу «Шпи­онского моста», и я хотела бы продолжить с того места, где «остановились». Марк Райлэнс, который играл в вашем фильме советского шпиона (за что и заработал «Оскара» в этом году), говорят, получил роль в «Большом и добром великане» чуть ли не на съемках «Моста», это так?

Как интересно — мы с вами общаемся по каждому фильму! Да, в первый день съемок «Шпионского моста» я был так потрясен работой Марка, что решил тут же его попробовать и на роль Большого и доброго великана! Я спросил: «Марк, почитаешь сценарий?» Он переспросил: «Другой вариант “Шпионского моста”?» Я сказал: «Нет, сценарий моей следую­щей картины». Райлэнс подумал, что я попросил его посмо­треть сценарий не для проб, а просто чтобы услышать еще одно мнение. Пришел ко мне на следующий день и сказал: «О, это волшебно!»

Он не читал книгу Роальда Даля до того дня?

Нет, не читал. Я ему с лету предложил сыграть главную роль, и он согласился. По сути, я определился с исполнителем роли великана моментально!

Да, вы эффективно работаете! А каково было переключиться с исторической картины на сказку для детей?

Настоящее облегчение! После «Шпионского моста», после истории о холодной войне начать снимать фильм-поэзию Роальда Даля было как благословение, все равно что от­правиться на терапию. У меня наступил прекрасный пе­риод в жизни, мне нравилось, что я не перехожу с похо­жего на похожее.

Кстати, спасибо вам огромное за возможность познако­миться с книгой, я, как и Марк, не читала ее до этого.

Как так? Никогда не читали «Большого и доброго ве­ликана»?!

Нет, и теперь читала на языке оригинала и порой те­рялась. Главный герой говорит на не самом правильном с точки зрения грамматики английском. Мне даже при­шла мысль: боже, вот так, наверное, мы, эмигранты, и звучим для носителей языка!

(Смеется.) Ну что ж, когда я сам читал «Великана» пер­вый раз, было много слов, которые я до этого не слышал. Но я их запомнил, и они стали для меня candy words — оказались настолько сладкозвучными, словно настоя­щие конфеты! И потом я почувствовал, будто присоеди­нился к клубу знатоков «Большого и доброго великана». И этот клуб — секретный, закрытый, частный. Достаточ­но произнести в беседе пару слов, например whizpapoper

или phizwizzer, чтобы понять, в клубе вы или нет! Роальд Даль создал собственный язык. Хотя что тут удивитель­ного — почему, к примеру, у каждой страны может быть свой язык, а у книги нет? Но трудностей перевода бояться не стоит — невозможно не понять историю Роальда Даля. Идея в том, что мы способны сопереживать друг другу независимо от того, откуда мы родом и чем занимаемся.