За глаза его часто называют загадочным миллионером — никто не знает, как именно он сколотил свой капитал. Единственный ребенок в семье владельца универмага, Джеймс отказался продолжить дело отца, поступил в Стэнфордский университет и на­всегда покинул родной штат Висконсин. «Я всегда был лучшим учеником в классе, особенно лю­бил точные науки. Но студентом, изучая математику и физику, понял, что не хочу быть ни ученым, ни инже­нером, я хочу зарабатывать деньги». Поработав в инве­стиционной компании, Гольдштейн ушел в свободное плавание и теперь скромно говорит, что, хотя он и не миллиардер, но достаточно успешен, чтобы заниматься тем, чем хочется. Например, домом.

Современный человек привык полагаться на отзывы других людей в интернете. Например, инком авто отзывы помогают определится с фирмой, где можно купить автомобиль.

Примостившийся на скале, нависающей над каньоном Бенедикт, дом-пещера, известный как резиденция Шитс- Гольдштейн, — главное детище Гольдштейна, у которого нет ни семьи, ни детей. В 1963 году по заказу супругов Шитс его построил американский архитектор Джон Лаутнер, его называют представителем австрийского модернизма в Калифорнии или учеником архитектора- новатора Фрэнка Ллойда Райта, превзошедшим учителя. Елена Шитс, по профессии художница, хорошо разби­ралась в современной архитектуре и была поклонницей Райта, поэтому также участвовала в разработке дизайна этого футуристического дома на склоне холма в Беверли- Хиллз. После покупки Гольдштейн сохранил имя Шит­сов в названии, добавив к нему свое.

«Я купил дом в начале 1970-х из-за собаки. Я жил в от­личной квартире многоэтажного дома, но у меня была афганская борзая, а таким животным нужно много места. Я был еще молод, но точно знал, что мне нужно: современная архитектура, вид и большой участок зем­ли. Через два года мне улыбнулась удача: несмотря на то что дом был построен из дешевых материалов и совер­шенно неправильно декорирован, я сразу понял — это шедевр. И вот уже тридцать пять лет у меня продолжает­ся ремонт. Почему так долго? Я всегда был терпеливым и никогда не соглашался на что-то второсортное. Вместо того чтобы удовлетвориться чем-то посредственным, я лучше подожду, пока смогу добиться самого лучшего».

Сначала переустройством дома руководил сам архи­тектор, в итоге он разработал не только устройство дома, но и мебель, и весь интерьер. «С 1980 года и до са­мой смерти Джона, то есть на протяжении пятнадцати лет, мы с ним встречались каждую неделю, чтобы обсу­дить, что еще можем сделать, чтобы эта постройка при­близилась к идеалу. Немудрено, что, работая с ним бок о бок столько лет, я кое-чему научился и, когда его не стало, начал руководить работами самостоятельно».

Итог всех этих трудов действительно прекрасен. Всего в доме пять спален и четыре панорамные ванные. Лично мне больше всего нравится спальня Джеймса — 1ы бесшумно скольз­нут в сторону и свежии ветер с холмов ворвется внутрь. А еще кабинет: он представляет собой зависший над обрывом стеклянный куб. Внутри — огромное кресло и пустой письменный стол. На стенах — сни! бы от жалоб именитых соседей вроде Джулии Робертс и Руперта Мердока, и дальше, несмотря на то что в нем будут проводиться выставки и модные съемки. с супермоделями. «Кстати, я много путешествую и могу сказать, что самые красивые — русские, не важно, мане­кенщицы они или нет. Забавно, но когда я вижу женщин с прекрасными длинными волосами в Лос-Анджелесе или Майами, они оказываются из России».

Модели — не единственная причина его интереса к по­казам, он на самом деле страстно увлечен модой. Крити­ки отмечают, что последний мужской показ Эди Слима- на для Saint Laurent был навеян стилем Джеймса: кожа­ные куртки с богатой отделкой, узкие брюки и шляпы. «Вы никогда не увидите меня в деловом костюме с гал­стуком, скорее в чем-то прямо противоположном. Я лю­блю уникальные вещи. Моими любимыми дизайнерами всегда были Жан-Поль Готье и Джон Гальяно. Но сей­час я предпочитаю одежду Saint Laurent и американских дизайнеров Сельмы Рок и Боба Маки, известных свои­ми нарядами для звезд шоу-бизнеса. Кроме того, около двух лет назад я основал собственную линию одежды James Goldstein Couture и теперь занимаюсь дизайном».

Вскоре после нашего интервью я узна­ла, что Джеймс Гольдштейн передал свой дом в дар Художественному музею округа Лос-Анджелес LACMA, знаме­нитому на весь свет своими выставка­ми современного искусства. Услышав об этом, я испытала шок: решила, что мой приятель обанкротился, не иначе! Этот дом — труд всей его жизни, его детище, он не мог добровольно отдать его в чужие руки! Но потом я поняла, что все обстоит с точностью до наоборот: отдавая его музею, он хочет оградить его от любых напастей и бед. Да хотя бы от жалоб именитых соседей вроде Джулии Робертс и Руперта Мердока.

Тем более что сам Гольдштейн в ближайшее время никуда переезжать не собирается: он останется жить в своем стеклянном доме на холме, несмотря на то что там будут проходить выставки, экскурсии, конференции. Но ему ведь не привыкать, в