Многим может быть полезна organizarea de evenimente для различных событий в жизни. Найти решение данного вопроса не составит труда.

“Я как будто бы воспита­тель, и мне доверили ребен­ка, чтобы за ним ухаживать, кормить его, растить, обе­регать. Это моя работа и от­ветственность, но ребенок не мой — я лишь присмотрю за ним, а потом передам его родителям. Просто пока он находится внутри меня”. Со­беседнице WH с говорящим именем Надежда 31 год, она не замужем, живет с роди­телями и дочкой в частном доме и честно признается: на суррогатное материн­ство подтолкнул нерешенный квартирный вопрос. Почти все женщины, от­важившиеся на этот шаг, имеют схожие цели — нуж­ны деньги на жилье, уче­бу, на собственных детей, просто на жизнь. Но при­числять их к неблагополуч­ному контингенту вряд ли верно, ведь основное требо­вание к ним — богатырское здоровье. “Женщина до 35 лет, не курящая, не пьющая, не употребляющая наркоти­ки, с отрицательными ана­лизами на всевозможные ин­фекции, без хронических заболеваний, без абортов, но с нормально протекавшей беременностью и естествен­ными родами в анамнезе”. — Марина Ким отчетливо дает понять: действительно не­благополучные, безответст­венные претендентки едва ли удовлетворят таким стро­гим условиям.

Условия эти общие для всех клиник, их вы­двигает Минздрав: в ба­зах суррогатных матерей, существующих при цен­трах репродукции, — только проверенные и тщательно обследованные кандидат­ки. Еще одно важное тре­бование — психологическая стабильность. Ведь если суррогатная мама вдруг рас­чувствуется и решит оста­вить младенца себе, закон окажется на ее стороне. “Мне не было трудно от­давать ребенка, хотя по­сле родов наступило какое- то душевное опустошение. Случались тяжелые момен­ты, когда проходила мимо мам с новорожденными — тоже хотелось прижать к себе малыша. Я очень хо­тела поздравить родителей после родов, обнять биоло­гическую маму, но они были против — боялись, что я, уви­дев их с ребенком, что-то по­чувствую”. У нашей героини история завершилась благо­получно: родители обрели свое чадо, Надежда решила финансовые вопросы.

РАЗУМ И ЧУВСТВА

Минимизация медицинских и юридических рисков, мно­гостраничные финансовые расклады, тщательный под­бор доноров, врачей, кли­ник — зачатие, вынашивание и рождение ребенка при по­мощи методов ВРТ по орга­низации процесса походит на бизнес-проект. И в этом кроется главная опасность, считает репродуктивный психолог, профессор Галина Филиппова: “Родители в та­ких ситуациях, как правило, концентрируются на мате­риальной стороне вопроса, на физиологии и практиче­ски не занимаются подго­товкой к тому, что у них бу­дет ребенок, к осознанному родительству”.

Это касается и пар, пла­нирующих беременность с помощью ЭКО, и особен­но тех, кто пользуется услу­гами суррогатных матерей.

“В процессе вынашивания ребенка у матери формирует­ся определенная связь с ним, а в случае с суррогатным ма­теринством она отсутствует. Сейчас ведь даже для усыно­вителей существуют обяза­тельные школы, а здесь лю­дей никто не готовит к тому, что им на руки дадут ново­рожденного прямо из род- зала. Есть прекрасные роди­тели, которые “включаются” и замечательно справляют­ся, но есть и те, у которых это плохо получается”. — И с теми и с другими Галина Филип­пова постоянно сталкивает­ся на практике. Уточняем: то есть психолог как для роди­телей, так и для суррогатной мамы (чтобы подготовить ее к тому, что ребенка придет­ся отдать) нужен в таком слу­чае по умолчанию, как юрист ирепродуктолог? Веду­щий российский специалист по перинатальной и репро­дуктивной психологии в от­вет на этот вопрос вздыхает: “Хотелось бы”.

Профессор Фи­липпова, постоянно работа­ющая с “этими” детьми и их родителями, уточняет: “По­нимаете, все формы наруше­ния привязанности развива­ются не в утробе, а уже после рождения ребенка. Самое главное для малыша — роди­тельская включенность, вни­мание, тепло, забота. Если все это есть, совершенно не важ­но, каким путем ребенок по­явился на свет”.