О чем на самом деле говорят серьезные мужчины в скучных рубашках и серых брюках со стрелками, когда рассуждают о политике. И о чем действительно они мечтают-рассказывает психотерапевт.
Я решил обратиться к вам после того, как подруга моей жены Алена сказала, что вы ей очень помогли. Подумал, если уж вы таким интровертированным людям можете помочь, значит стоит к вам записаться», — Михаил произносил этот достаточно странный текст со смесью удивления и недоверия. Он выглядел лет на сорок.
Его некогда короткая классическая стрижка отросла и выдавала то, что тщательно отутюженные серые брюки со стрелками и классическая рубашка унылого бледно-голубого цвета должны были скрыть. «Да-да, Алена действительно закрытый человек, — согласилась я с частью его утверждения и перевела разговор на другую тему. — А чем вы занимаетесь?» Михаил сказал, что является скромным владельцем двух компаний и поинтересовался, как же я дошла до жизни такой — стала терапевтом. Мой подробный ответ не то чтобы удовлетворил или расслабил его. но в некотором роде устроил. Я слегка выдохнула, будто бы на экзамене ответила на первый вопрос билета, а Михаил посчитал возможным изложить наконец суть дела, которая сводилась, по его словам, к тому, что он испытывал проблемы с мотивацией и переживал апатию. Я решила пока продолжить разговор в столь нелюбимых мной терминах и спросила, как именно функционировала его система мотивации раньше. Мужчина рассказал историю о том, как приехал поступать в Москву из маленького городка и страдал от комплекса провинциала. Ему хотелось закрепиться в столице, упрочить с ней отношения, поставив в паспорте штамп о прописке. Он делал для этого все возможное: закончил вуз, быстро взлетел по карьерной лестнице, получив необходимый опыт и связи, открыл бизнес, купил машину и, наконец, квартиру. «И вот, в свои 29 я поставил галочки напротив всех пунктов и теперь не знаю, чем заняться, не понимаю, что и как захотеть», — подытожил Михаил. Я же в этот момент попыталась справиться с выражением лица, чтобы он не догадался: все это время я считала его сорокалетним.
«А кем вы хотели стать в детстве, лет в пять-шесть, когда мальчики, бывает, мечтают быть космонавтами, а девочки -воспитательницами в детском саду?» — поинтересовалась я. Собеседник задумался, но, как ни хмурил лоб и какие бы удивительные вращательные движения не совершал глазами, так ничего и не вспомнил. «Я читал Большую советскую энциклопедию в это время и учебник по природоведению, а вот кем хотел стать — не знаю», — ответил наконец Миша. Без всякой надежды на успех я попросила представить, будто у него есть волшебная палочка, и с помощью одного взмаха ею он может оказаться в любой ситуации, которую считает комфортной или идеальной.
Как и предполагала, он начал сопротивляться: «А какой в этом смысл, если мы с вами понимаем, что идеальных ситуаций не существует». «Давайте просто попробуем», — попросила я. «Ну… Я не отказался бы вернуться в середину 30-х годов прошлого века и возглавить Германию», — неожиданно сказал Михаил и добавил: — Или оказаться в Президиуме Верховного Совета СССР в конце 1980-х». Я поинтересовалась, что его привлекает в этом. «Если брать Германию, хотелось бы оказаться у власти в сплоченной стране, где люди одержимы идеей реванша. Меня вдохновляют идеи, сверхзадачи, интересно было бы направить эту силу в другое русло и изменить ход истории», — не без пафоса изрек молодой человек. «Ну вот, а говорите, не знаете, чего хотите. Только что ведь назвали целых три желания: иметь власть, сверхзадачу и переписать ход истории…» — дала я парафразу. «Да, но все это невозможно реализовать в современной России», — сказал Миша и пустился в долгие рассуждения о нынешней политике, оппозиции, государстве.
Узнать какая на зимние шины цена в данный момент можно с помощью сайтов продавцов данного товара.
Было понятно: обо всем этом он говорит много и часто. А еще было очевидно: он запросто растянет свой монолог до конца консультации. Дождавшись паузы, я без промедления выразила согласие с тем, что дела в стране обстоят не лучшим образом и, не дав продолжить политинформацию, спросила: «Скажите, а какую часть своей личной истории вы хотели бы переписать?» Михаил тут же произнес: «Да почти все, что было после 17 лет: и поступление в институт, и выбор первого места работы, и то, как начал собственный бизнес. Я об этом часто думаю». «Но ведь мы можем изменить прошлое, меняя настоящее и будущее, — ответила я слегка перевранной цитатой из классика. — Вот вы хотите изменить свою жизнь, хотите власти, сверхзадачи — а в какой сфере эти желания возможно было бы реализовать?»
Миша опять развел руками: «Так в этом и проблема: не понимаю, куда приложить силы, что мне интересно, чего хочу. Уже водил себя в торговые центры, пытался хотя бы что-то захотеть купить, но ни планшеты, ни телефоны, ни ботинки не вызывают ни малейшего желания их приобрести». Я предположила, он предлагает себе что-то не то, не слышит себя, причем уже достаточно давно. «А что делаете с удовольствием?» — спросила я у него. Миша честно признался: ничего. Работа превратилась в рутину, герлфренд
полгода назад уехала изучать дизайн в Лондон. Но даже когда она была рядом, он скорее выполнял роль папы, следящего за неразумным дитятей. Единственное приятное переживание, которое молодой человек смог припомнить, было связано с поездкой на горнолыжный курорт три года назад. «А что же тогда в этом году не поехали кататься?» — удивилась я. «Да жене визу сделать не смогли, она же не в Москве», — объяснил Миша, задумался и заметил: — Я даже свои ружья забросил. Недавно наткнулся на них в своей квартире — все пыльные…» Озвучивая следующее предложение, я уже знала, какой ответ получу, но мне он был необходим для наглядности того, что собиралась сказать в конце нашей встречи. «А что в тир стрелять не ходите?» Конечно, Миша стал рассказывать, как в Москве с этим сложно.
«Смотрите, что происходит, — сказала я. — Вы жалуетесь на отсутствие желаний, а когда начинаем разговаривать, они вылезают как грибы после дождя. Однако каждое из них вы давите с помощью каких-то бесконечных «но». То, оказывается, живете не в той стране, то выясняется, что у жены нет визы, то — что в городе нет ни одного тира. Мечтаете о сверхзадаче, а при этом предлагаете себе планшет и удивляетесь, почему не хотите его купить…» Миша согласился: «Нуда, я погружаю себя в какой-то вакуум, какую-то тюремную камеру и удивляюсь, почему мне там невесело». Он начал говорить, что мечтает поехать на море. Это слово — «море» — он произнес, как-то особенно любовно раскатывая во рту букву «р». А затем улыбнулся — впервые за консультацию — такой смешной и немного наивной детской улыбкой. На следующую встречу Михаил пришел в ярко-зеленом поло и джинсах и больше вообще не говорил о политике.