Наверное, каждый из нас хоть раз в жизни, дома или в гостях, пил чай из фарфо­ровых чашек, покрытых тонким сине-золотым рисунком-сеткой. На фойе немудреных цветочков советской норы или несколько вычурного сервиза «Мадонна» — модного по тем временам веяния немецких фарфоровых предпри­ятий — эти чашки выглядели верхом благородства и изяще­ства. И до сих пор в гостях у истинного ценителя-антиква- ра чай тебе предложат именно в чашках с росписью «Кобальто­вая сетка».

В советское время мно­гие думали,что этот декор — дореволюционное наследство, что именно из таких чашек пили чай наши прабабушки, сидя на террасах загородных дач. Между тем «Кобальтовая сетка» — визитная карточка Императорского фарфорового завода — вовсе не был осколком дореволюционного счастья. Этот рисунок, история созда­ния которого стала темой неути­хающих споров среди историков и искусствоведов, более полуве­ка назад придумала совет­ская художница Анна Яцкевич.

Анна родилась в 1904 году в семье петербуржекого служа­щего Адама Яцкевича и была седьмым ребёнком из девяти. Семья была не только боль­шой, но и дружной: праздники, домашние спектакли и концер­ты были далеко не редкостью. Маленькая Аня выступала на импровизированной сцене, тан­цевала, играла на рояле перед гостями, но больше всего она любила рисовать. Ещё ребёнком она делала портреты родителей, братьев и сестёр, и даже самые ранние из них выходили похожи­ми, выдавая в девочке прирож­дённый талант. После гимназии Аня поступила в Ленинградский художественно-промышленный техникум. В 1930 году, несмотря на все революционные потря­сения, закончила техникум, а в 1932 пришла на работу на Государственный фарфоровый завод имени М.В. Ломоносова, где проработала 20 лет, до 1952 года.

Её племянница Муза Фёдо­ровна Изотова вспоминала: «Мы жили далеко от завода, у торгового порта. Тогда метро не было, и приходилось доби­раться до завода часа полтора, а то и больше. Я помню, как она зимой, замерзшая, приезжала с работы домой, а утром, чуть свет, с радостью ехала к свое­му любимому делу». Судьба распорядилась, чтобы жизнь племянницы Анны Яцкевич также на протяжении долгих лет была связана с заводом: после войны Анна приведёт Музу на предприятие, и её зачислят уче­ником живописца к самой Анне Адамовне. Муза Фёдоровна проработает на заводе почти 60 лет, продолжая трудовую дина­стию и бережно храня память о своей в будущем знаменитой тёте.

Когда советские люди начали отходить от революционного аскетизма и почувствовали вкус к жизни, Государственный фарфоровый завод стал мастер­ской, где создавалось новое советское искусство, призван­ное «заговорить голосом самой революции», но уже звучным, ярким. Многое из прошлого было утеряно, многие рисун­ки не соответствовали духу времени, и надо было создавать своё — новое, красивое, изящ­ное и вместе с тем идеологиче­ски выдержанное, ведь соцзака- за никто не отменял. Художники Н. Суетии, Е. Цайзель-Штрик- кер и С. Яковлева создавали новые формы чайных сервизов: «Крокус», «Лотос», «Тюльпан». Их росписью и занималась Анна Яцкевич. Из-под её кис­ти вышли уникальные серви­зы «Пушкин в Царском Селе», «Московское метро», «Бело­морско-Балтийский канал».

Для ваз и бокалов Анна при­думала росписи с портретами Льва Толстого и фельдмаршала Александра Суворова. Именно она создала знаменитый лого­тип Ломоносовского фарфоро­вого завода — три витиеватые буквы «ЛФЗ».

Во время Великой Отече­ственной, в блокаду, художни­ца, оставшись в Ленинграде, жила прямо на заводе, вместе с коллегами отчаянно пыталась сохранить производство: слу­жила бойцом заводской коман­ды МПВО. А когда закончилась война, появились новые рабо­ты Яцкевич — роспись большой вазы Криммера с портретом Клима Ворошилова и картиной «Первая Конная» и оформле­ние Кубка Большой Невы. По просьбе Веры Мухиной Анна расписала скульптуры основа­теля Москвы Юрия Долгору­кого и артиста Сергея Кореня в роли Меркуцио.

Но самой знаменитой рабо­той Якцевич стала «Кобальто­вая сетка», созданная в 1944 году. Правда, поначалу сетка была золотой. Расписанный тонкой золотой вязью, фарфор был чудо как хорош, но всё же чего- то не хватало. И художница решила поэкспериментиро­вать с цветом. Лучше всего на нежном белом фарфоре смотрелась сетка тёмно-синего (кобальтового) цвета. В точках пересечения синих линий Анна «посадила» звёздочки 22-каратного золота, что сдела­ло рисунок ещё более благо­родным. Существует несколько версий того, как возник рису­нок. Согласно первой, скрещи­вающиеся синие линии были навеяны воспоминаниями о заклеенных крест-накрест окнах в домах блокадного Ленинграда и о перекрёстном свете прожекторов, освещав­ших небо над городом. По вто­рой, суровой зимой 42-го Анна и инженер завода Нина Конова­лова получили задание сделать прорубь, чтобы брать воду на Неве. Измождённые женщины с трудом долбили лёд. От уста­лости и голода перед глазами у них плыли разноцветные крути и прыгали золотистые снежинки. Небо над головой, Нева и «золотые снежинки» сошлись воедино, превратив­шись в прообраз кобальтовой сетки.

Романтический ореол вокруг знаменитого рисунка, всевоз­можные домыслы и предполо­жения, касающиеся истории её возникновения, были обуслов­лены нежеланием людей верить сухим фактам, тем более что официальная версия звучала более чем неубедительно для многих искусствоведов. Зву­чит она следующим образом: «Кобальтовая сеточка» была навеяна художнице росписью сервиза «Собственный», кото­рый ещё в середине XVIII века был изготовлен для импера­трицы Елизаветы Петровны создателем русского фарфора Дмитрием Виноградовым. Однако, сравнивая «Кобальто­вую сетку» Яцкевич и роспись сервиза «Собственный», специ­алисты находят очень отдалён­ное сходство. Сетка художницы более замысловатая, выполнен­ная иодглазурным кобальтом.

Многие слышали про итальянскую выпечку, но никогда не пробовали. По адресу http://prosto-recept.com/kantuchini/ можно получить рецепт отличного итальянского печенья Кантучини.

К тому же у сервиза «Собствен­ный» в узлах золотой сетки выписаны маленькие розовые цветочки. Кстати, расписывая свой первый сервиз, Яцкевич использовала технологиче­скую новинку — «кобальтовый» карандаш, у которого вместо стержня была фарфоровая кра­ска. Впервые этот декор нанесли на чайный сервиз формы «Тюль­пан» (автор формы — С. Яковле­ва). Рисунок и форма совпали идеально. Простой и в то же время элегантный декор пре­восходно обыгрывал форму сервиза и придавал ему торже­ственный и благородный вид.

Художницы Анны Яцке­вич не стало в 1952 году. И слава к ней как к создательнице зна­менитой «Кобальтовой сетки» пришла только после смерти… Произошло это, как водит­ся, совершенно неожиданно.

В 1958 году состоялась ЕХРО’58 — первая послевоенная Всемир­ная выставка в Брюсселе, для Советского Союза оказавшаяся триумфальной. Завод предста­вил свои лучшие работы, в том числе и сервиз «Кобальтовая сетка». Причём сервиз этот для выставки специально не гото­вился, он входил в ассортимент завода. И вдруг — неожиданная, но вполне заслуженная награда. И сразу две золотые медали — за рисунок и за форму сервиза.

В 1969 году он был удостоен Знака качества СССР. Впрочем, к тому моменту «Кобальтовая сетка» украшала не просто чай­ный сервиз. Его состав посте­пенно пополнялся и в конце концов разросся до много­предметного ансамбля.

А потом этой росписью помимо чайных и кофейных сервизов стали украшать и другие изде­лия: столовые сервизы, вазы и сувениры. А сама роспись стала «визитной карточкой» не только Императорского фар­форового завода, но и Санкт- Петербурга.