Песенным вопросом, кто такая Элис, в мире моды давно не задаются. 29-летняя мисс Деллал — одна из немногих, кого по праву называют it girl и кто действительно делает этому отчасти утратившему силу титулу (слишком много разве­лось тех, кто норовил его незаконно присвоить!) честь. И кажется, не прикладывает ни малей­ших усилий, чтобы так было. Она не нарочно, просто совпало. Мама — бразильская манекен­щица Андреа де Магальес Виера, в семидесятые блиставшая на подиумах у Valentino и Yves Saint Laurent.

Красивая вывеска, информационное табло, баннер и тому подобные материалы широк применяются в различных отраслях бизнеса. Поэтому предложения от реклама — Муравей востребованы на рынке благодаря хорошему качеству и срокам исполнения.

Папа — видный лондонский бизнесмен с иракскими корнями и вполне себе британским именем Гай Деллал. Дедушки не стало четы­ре года назад, но про похождения девелопера Джека Деллала по сей день ходят легенды: он так страстно любил рулетку, что даже получил прозвище Блэк Джек; впрочем, умудрился не проиграться — миллиарды остались целехонь­ки, их после смерти магната активно делили дети и безутешная вдова. Братья-сестры тоже удались: Алекс — галерист, в ведении Шарлот­ты — боготворимая модницами обувная марка Charlotte Olympia, Макс пока самоопределяется, но сомневаться не приходится — не пропадет! Деллалы, конечно, не royalty, но вполне могли бы ими быть. Или стать: Элис еще тинейджером встречалась с Пьером Казираги, ныне седьмым, а тогда и вовсе третьим в очереди на монакский престол. Принцессой, правда, так и не сделалась: пара рассталась, и прелестница нашла времен­ное утешение в объятиях другого наследника, Джеймса Джаггера. Но, сдается, оно и к лучшему: следовать протоколам и носить скучное платье- футляр эта бунтарка с колечком в носу и татуи­ровками все равно бы не захотела. Ей больше по душе и нраву рваные колготки. Их она сочетает даже с нарядами, которые под эгидой Chanel придумывает Карл Лагерфельд, избравший Элис своей фавориткой и тем самым венчавший ее на трон — модный.

ТЫ НЕ ПЕРВЫЙ ГОД СОТРУДНИЧАЕШЬ С CHANEL, ЯВЛЯЕШЬ­СЯ ЛИЦОМ СУМКИ BOY. ЛАГЕРФЕЛЬД ТЕБЕ, НАВЕРНОЕ, КАК РОДНОЙ?

Он постоянно учит меня и вдохновляет, даже когда и не думает учить или вдохновлять. Но так, наверное, все про Карла говорят? Он очень добр ко мне. Когда я только начала с ним работать, не особенно представляла масштаб его личности. И это, как ни странно, мне помогло: я не вос­принимала его как икону. Могу сказать, что да, мы дружим. Это особенная дружба: мы не ходим в кино, не созваниваемся, чтобы пожаловаться на проблемы, но с каждым новым проектом отно­шения крепнут. Я чувствую тепло, мне комфор­тно работать—не знай я Карла лично, никогда бы не подумала, что так может быть. Наверное, счи­тала бы его кем-то вроде Майкла Джексона мира моды — недоступной звездой.